Я ненавижу босса! - Страница 52

Это мы организуем все эти акции, подарки, конкурсы, бонусы и скидки.

Это мы озадачены тем, чтобы воткнуть как можно больше елок со снежинками на единицу рекламной площади и эфирного времени.

Это благодаря нам уже много лет вереницей едут грузовики Санта-Клауса.

В общем, думаю, без нас о праздновании Нового года все бы благополучно забыли. Проснулись бы первого числа, удивленно посмотрели в окно — вот и год прошел.

Но нет! Мы не позволим забыть о Празднике, Когда Надо Дарить Подарки!

Для тех, кто работает в рекламном агентстве, канун Нового года — это бессонные ночи и сумасшедшая запарка.

Но всем радостно: есть работа — будут и деньги.

Я люблю этот праздник. Запах хвои и мандаринов. «Джингл беллз», раздающееся из каждого утюга. Елки на перекрестках. Разноцветные гирлянды… Все это люблю.

Единственное, что портит мне новогоднее настроение — это Деды Морозы.

Нет, те, которых показывают по телевизору и рисуют на открытках, еще ничего. А вот те, что с огромными мешками нетрезвой походкой бродят по улицам города, меня пугают.

Началось это в далеком детстве. Тогда родители расщедрились и пригласили Деда Мороза на дом, чтобы поздравил ребятенка. Возможно, к хорошим детям приходят хорошие деды Морозы. От того же, который достался мне, явственно несло перегаром. Дедушка бросил на меня недобрый взгляд из-под густых бровей и хриплым голосом потребовал: «А теперь, деточка, расскажи стишок!». В общем, высокой поэзии от меня тогда не дождались. Я громко разревелась и вопила до тех пор, пока бородатый дед не покинул квартиру. Кстати, к стихам с тех пор у меня тоже некоторая нелюбовь.

Следующая памятная встреча с Дедом Морозом произошла на утреннике в школе. То ли в первом, то ли еще в каком-то классе. Тот пошел дальше своего предшественника: он подарил мне машинку. Остальные девочки получили кукол, красивые заколочки для волос, ну на худой конец блокнотики с ручками. А на меня был совершен такой вот гендерный наезд. Праздник был испорчен.

В общем, сами понимаете, особой нежности к этому персонажу я не испытываю. Скорее наоборот — я их боюсь почище, чем некоторые — клоунов.

И, как ни печально, на новом месте работы от этих ребят не скрыться. Где-то на нашем этаже у них гнездо. Они слетались сюда, наверное, со всего города, чтобы зарядить свои бездонные мешки подарками, получить разнарядку, отрепетировать фирменное «Хо-хо!»…

То и дело до нас доносилось исполненное басом: «Шел я лесом, шел я полем…». Это было так громко, что хотелось пойти и популярно объяснить, куда ему идти — что лесом, что полем…

Но времени на это не было. Мы готовили Новый год.

— А еще сюда надо присобачить елочку, — восторженно заявляла Эля.

— Да куда ты ее тут присобачишь! — возражала Аля. — Она же даже по цвету не подойдет. Посмотри, ничего зеленого!

— А ты сделай белую елочку, как будто она запорошена снегом. Тогда все получится…

Или вот так:

— Сюда надо добавить блесток. Больше. Еще больше!

— Куда уж больше! И так текст не читается.

— Ли-ина! Посмотри, ну ведь нужно же блесток.

В общем, за всей этой новогодней кутерьмой времени на то, чтобы толком погрустить и попереживать, совершенно не оставалось. Ну да не очень-то и хотелось.

— А ты ждешь новогоднего чуда? — вдруг ни с того ни с сего спросила у меня Эля. Или Аля.

— Я вообще никаких чудес не жду, — не отрывая взгляда от монитора, ответила я. — Ни новогодних, ни восьмимартовских, ни первомайских.

— Это начало для рекламного текста, который ты просила, — засмеялась та, — а вообще чудес ждать надо. Особенно с нашей-то работой, нам без этого дела никуда.

Я устало вздохнула:

— Будет чудо, если мне удастся сегодня хотя бы до полуночи выбраться с работы.

— Ну, такого чуда и ждать не стоит. Загадай что-нибудь менее фантастическое.

Мы рассмеялись, хотя смешного тут было не так уж и много. Если бы можно было поставить раскладушку прямо здесь, я бы, наверное, вообще не уходила домой.

Но в этот вечер чудо как раз таки случилось. Девчонки смогли смыться и вовсе рано, в девять, а я задержалась всего-то до десяти.

Я закрыла кабинет, прошлась по пустому коридору (хорошо, хоть свет не выключают!), оказалась у лифта. Только собиралась тиснуть кнопку, и увидела, что она уже нажата.

И тут появился он — главный герой моих детских кошмаров — Дед Мороз. По уши в бороде, в красной шубе и, разумеется, с мешком в руках. Лифт подъехал, и дедушка галантно сделал приглашающий жест, мол, дамы вперед.

— Нет, нет, вы поезжайте, а я потом… У вас же мешок, мы не поместимся… — забормотала я.

Он словно бы и не слышал:

— Поместимся, — пробасил уверенно и снова сделал приглашающий жест.

Ну большая же девочка! Глупо бояться. И никакой это не Дед Мороз. Артист. Ряженый. Загримированный. Не по лестнице же мне теперь спускаться!

Я смело шагнула в лифт.

* * *

Мы проехали совсем чуть-чуть.

Лифт вздрогнул и остановился.

Застряли! Ну что за черт возьми!

Свет тревожно замигал, чуть не доведя меня до сердечного приступа. Но потом сжалился и остался гореть. Уже хорошо. Знать, что где-то рядом в кромешной тьме притаился Дед Мороз, было бы невыносимо. Темнота и Дед Мороз в одном флаконе — это было бы комбо. Слишком круто для моей и без того измученной психики.

Что-то в последнее время я слишком часто застреваю в лифтах.

И если от воспоминания о первом разе щемило сердце, то сегодняшнее приключение никакого энтузиазма не вызывало. Застрять в лифте с Дедом Морозом! Может ли быть что-нибудь хуже? Единственное, что радует, — от этого представителя презренной профессии, по крайней мере, не пахнет перегаром. А очень даже наоборот. Кабина лифта наполнилась терпким запахом «Kenzo». Что-то слишком знакомым запахом.