Я ненавижу босса! - Страница 14

— Вы знаете, мне показалось… — черт, даже при условии, что это неправда, сказать такое вслух не так уж и просто, — что Павел Александрович несколько… — я поискала нужное слово, — увлечен.

— Чем увлечен? — не понял Никита Владимирович.

Нет, ну это уже совсем ни в какие ворота! И он туда же!

Гадкую Кристину еще можно как-то понять. У той яд с языка сочится так, что его можно добывать в промышленных масштабах. И если она за день никого не укусит, наверняка ночью сама себе вцепится в хвост и отравится. Но этот-то!

Не то чтобы он был обязан признавать, что я достаточно привлекательна. Я совершенно не мечтала оказаться в его вкусе, в отличие от той же Леночки. Но элементарная же деликатность должна присутствовать! Или не должна?

— Не чем, а кем. Мной, — буркнула я. Краснеть сразу расхотелось.

— Ясно, — тут же помрачнел Никита Владимирович.

Ну да, он же наверняка предполагал, что его давний недруг просто влюбился во все эти принтеры и теперь жить без них не может.

— Теперь что-то становится понятным, — также мрачно проговорил он и протянул мне листок с адресом. — Завтра мы поставляем первую партию продукции вот сюда. Заказчик потребовал, чтобы вы лично всё проконтролировали. Однако вместе с вами поедет наш специалист. Я пояснил, что если подключением и настройкой будут посторонние люди, мы не сможем дать гарантию…

Я с подозрением посмотрела на Никиту Владимировича.

— А как же в магазине дают гарантию, хотя люди просто забирают свои принтеры в коробках да и увозят? И никто им ничего не подключает.

— То магазин, а мы — серьезная организация, — заявил Никита Владимирович, но я ему что-то не поверила. — Ладно, Лисова, ступайте, у вас ведь был тяжелый рабочий день, нужно отдохнуть.

Я внимательно всмотрелась в лицо шефа, силясь понять: это он серьезно про тяжелый день или опять издевается.

Но, увы, на его устах играла совершенно непродажная улыбка Джоконды. Это выражение лица ничего не говорило о том, серьезен он или ироничен. Оно было таким, будто босс только-только постиг все тайны мира и теперь пытается осознать, почему этот мир так странно устроен.

Раздумья о вечном и бренном — это такая штука, которую лучше вести без свидетелей, поэтому я быстро выскочила из кабинета, с независимым видом продефилировала мимо секретарши (мне повезло, я успела выскочить из приемной раньше, чем она пробуравила дыру в моем затылке) и наконец вздохнула с облегчением.

Свобода! Мой первый день в роле обалдеть какого успешного агента наконец закончился и теперь я могу сбросить с себя жабью шкурку и превратиться в себя саму.

Хотя, нет. Неудачная метафора. Скорее наоборот, натянуть на себя жабью шкурку и таки превратиться в себя саму.

Все эти принцессьи роли: машины с водителями, импозантные кавалеры, ланчи в дорогих ресторанах — идут мне приблизительно так же, как корове седло. А если на корову напяливают седло, на мой взгляд, ей стоит всерьез задуматься о будущем: стопудово что-то может пойти не так.

* * *

Вообще-то я очень доверчивая. Но вы, наверное, об этом и сами уже догадались. Будь я хоть немного менее доверчивой, «Солярису», возможно, и удалось бы обмануть меня один раз, но второй раз этот номер бы не прошел. Но в моем случае можно не беспокоиться: я так привыкла верить людям, что удивительно, как вообще дожила до своих лет и никто не отгрохал себе домик на Мальдивах по кредиту на мое имя. И поверьте, это не моя заслуга, видимо, просто никому не пришло это в голову.

А вот сосед по дому Санька в далеком детсадовском возрасте трижды (я это подчеркиваю и выделяю желтым маркером: трижды) после слов «Закрой глаза, открой рот» бросал мне в рот муху. Любая другая девочка уже после первого раза при словах «закрой глаза» бросалась бы колотить негодяя или с громким ревом звать родителей, желательно, его. Но только не я. Я и в третий раз надеялась, что он осознал, исправился и хочет загладить свою вину. К счастью, потом Санька с родителями куда-то переехали. А если бы не переехали, поверьте, я повелась бы четвертый раз.

Я верила всем. Своему бывшему парню, который год назад женился на другой. Своей лучшей подруге, которая год назад вышла замуж за моего бывшего парня…

Ладно, чтобы вы понимали насколько все плохо, я вам признаюсь в совершенно ужасной вещи.

Я купила акции ООО «ННН». Не тогда, когда это делали все потерпевшие граждане. А в 2012-м, во время ННН-перезагрузки, когда уже точно было ясно, что с этими гражданами стало. Не то чтобы я настолько верила, что на этот раз всё будет хорошо, что продала квартиру и взяла акции на все. Но несколько штучек. На всякий случай. Ну а вдруг!

Спросить о несуществующем Владимире Андрееве я хотела уже на следующий день в том самом офисе, который оборудовали вроде как с моим участием. И на следующий день на следующем офисе. И еще через день, и еще. Но не получалось.

Совсем никак не получалось.

Странная какая-то штука выходила с этим разговором.

Вот хочу я, к примеру, поинтересоваться: «Как, Павел Александрович, ваше здоровье нынче?» и без труда это выговариваю. Или вот: «Какой офис мы завтра оборудуем?» — и тоже никаких проблем. Отличная дикция, голос не дрогнет, все прекрасно.

Но стоит мне вознамериться сказать что-то вроде: «А почему это вы, Павел Александрович, опять мне соврали? Нет у нашего Никиты свет Владимировича никакого папы-бизнесмена», — и все, голос не слушается, слова не выговариваются.

В результате я решила, что, может, так и лучше.

Не случайно же мой организм всеми силами сопротивляется беседам на эту тему. Может быть, у него есть какие-то свои соображения. В конце концов, пока все складывается неплохо.